Волин. История города

Историю балтийских славян нельзя достаточно полно осветить без отдельного рассказа об истории города Волина, который стоит отчасти особняком от истории его соседей, руян, лютичей и поморян.

Волин находился на одноименном острове в устье Одера (тогда по-славянски он назывался Одра). Сейчас эта территория принадлежит Польше и находится на северо-западе ее, у границы с Германией. Тогда же это было такое место, где с востока находились территории славян-поморян, западнее жили славяне-лютичи, а немного северо-западнее на острове Руян (сейчас он называется Рюген) жили славяне-руяне. Сам город Волин и одноименный остров населяли славяне-волиняне (или волыняне; интересно совпадение названия с волынянами, жившими на Руси). Те же волиняне жили и на соседних территориях на материке.

Из летописцев первым о Волине писал Адам Бременский в «Деяниях священников Гамбургской церкви»[1] (Кн. II, гл. 22.): «За страной лютичей, которые иначе называются вильцами, протекает река Одер... В устье ее... славнейший город Юмне...[33] Это поистине самый большой из всех городов, какие есть в Европе».

Юмне – одно из названий Волина. Но это было сказано Адамом Бременским уже в XI веке и он пишет о Волине, как современник, в настоящем времени. А возникновение Волина историки относят в концу VIII, а некоторые и к началу IX века.

Волин – это славянское название острова и располагавшегося на нем города. Германцы же, в том числе тот же Адам Бременский и Гельмольд называли его Винета (Winetha), Юмне, или Юмна (Jumne), Юмнета (Jumneta). Так же (Юмне) его называли датчане. Еще одно название Волина – Юлин (Julin, так его называет Саксон Грамматик, Эббон и др.). У исландцев он же – Юлне.

Причем о названии Винета надо отметить, что когда говорят о ней, не всегда при этом подразумевают Волин. Есть немецкое предание, рассказывающее о некоем затопленном и находящемся на дне океана городе Винета. Но Волин не затонул. Значит, если верить преданию, Винета – это не Волин. И, например, немецкий археолог Клаус Гольдман считает, что Винета находилась в районе современного немецкого городка Барт, что значительно западнее Волина, даже западнее острова Рюген. Есть и другие гипотезы о местонахождении Винеты. Но это просто версии, основанные на предании.

Удовлетворительных объяснений происхождения названий Юлне, Юмне не найдено. Могут быть только догадки. Например название Юлне может быть связано с тем, что был такой языческий праздник зимнего солнцеворота у скандинавских и германских народов – Йоль (в разных языках Yule, Joel или Yuil) - праздновался 21-22 декабря (ночь зимнего солнцестояния). Неизвестно, когда этот праздник зародился, но во времена существования Волина-Юлне он уже существовал, есть письменные свидетельства этого. Изначально языческий, праздник стал традиционным и проводился и в христианские времена, совмещаясь с Рождеством. Тот же праздник называли Йулфест или Йолфест.

Происхождение слова «Йоль» теряется в глубине веков. Скорее всего, оно восходит к индоевропейскому корню со значением «вращаться», «крутиться», «колесо», но это опять же только догадка.

Достоверно известно, что довольно долгое время город Волин принадлежал поморянам, т.е. находился под властью князя поморян. Но в файле «История поморян» о Волине сказано крайне мало и потому, что он за всю свою историю, скорее всего, не всегда принадлежал поморянам, и потому, что история города Волина заслуживает того, чтобы рассказать о ней отдельно и подробно.

О самом раннем периоде истории Волина очень мало известно.

Недалеко от о. Волин, чуть западнее, находится о. Рюген. В те времена он назывался Руян и его тоже населяли славяне – руяне. И есть некоторые факты, не доказывающие, но являющиеся аргументами в пользу того, что когда-то Волин был владением короля руян. В схолии 117 к той же хронике Адама Бременского читаем: «Остров рунов Ройне лежит рядом с городом Юмне, так что у них общий король».

И это в какой-то мере подтверждается одним археологическим фактом. Из данных хронистов историкам известно, что главным образом в Волине поклонялись богу Триглаву – как делали и их материковые соседи славяне-поморяне (об этом и в том числе именно о волинском святилище Триглава достаточно подробно сказано в статье «История поморян», не будем повторяться). Как понятно уже из имени этого бога, он был трехглавым. Но также в Волине была однажды найдена и миниатюрная фигурка четырехглавого бога высотой 9 см. IX века. А традиция изображений такого типа должна быть очень старой, если к тому времени они воспроизводились уже в миниатюре. Значит, уже тогда и, видимо, с каких-то значительно более давних времен в Волине исповедовался культ некоего четырехглавого бога, который впоследствии вытеснился культом Триглава. По всей вероятности, четырехглавый бог, найденный в Волине – это Святовит (тоже четырехглавый), бывший главным богом руян. Значит, в ранний период существования Волина там был тот культ Святовита, что и на Руяне. Если был один культ, значит, вполне вероятно, было и тесное общение, в результате которого культ Святовита распространился с острова на остров. Вполне мог быть и общий король, как говорится в процитированной схолии.

Кстати, о богах. В Волине также было обнаружено миниатюрное изображение фаллического бога X века.

Также согласно Давиду Хитреусу и его «Саксонской Хронике»: «В городе Юлине: некоторые роды сохраняли своих идолов и собственные обряды: в общественном исповедании - Триглава, трехглавого бога, изображение которого поныне можно видеть в храме бранденбургских каноников на Хафеле, и богов малых родов – покровителей войны и торговли Яровита и Поревита, как бы Марса и Меркурия, кроме того Белбога и Чернобога, белого и черного богов почитали». Но «Саксонская хроника» Хитреуса была написана уже на несколько веков позже, так что сведения из нее относятся, видимо, уже к явно более позднему периоду существования Волина.

Похоже на то, что одно верование волинцев породило мнение о большой древности города. Есть несколько сведений разных летописцев о некоем столбе (в Волине), будто бы посвященном Юлию Цезарю и о копье, принадлежавшем ему же.

Как говорит Эббон, называя Волин Юлином, в городе стоял «столб огромной величины, посвященный Юлию Цезарю, от которого город [Юлин] получил имя».

Он же (Эббон) пишет о Юлине: «III, 1 (1126 г.). Юлин, Юлием Цезарем основанный и названный - в котором даже копье его, прикрепленное к колонне огромной величины, памяти его служило, - имел обычай праздник некоего идола в начале лета отмечать большим стечением людей и пляской. <...>

Сходясь с обычным жаром на упомянутый праздник идола, все жители края многообразными способами устраивали зрелища и пиршества, и сами прежде скрытые изображения идолов народу, разнузданному пустой радостью, показывали и к древнему языческому обряду побуждали, и постоянно впадали от этого в бедствие божественной одержимости».

Еще один хронист, монах Прифлингенский («Житие Оттона», XII в.) говорит о Юлине-Волине:

«II, 6. <...> в это время у юлинцев <...> почиталось благоговейно хранимое копье Юлия Цезаря, которое ржавчина так изъела, что само железо уже ни для какого употребления не годилось. <...> Язычники говорили, <...> что копье это - божественной природы и ничто преходящее или падшее соединиться с ним не может <...>; в нем они видели свою защиту, опору отечества и знак победы».

Но современным историкам о существовании Волина до VIII века н.э. ничего не известно. А рассказы хронистов о Волине в действительности, видимо, не точны. Гильфердинг считает, что германское название Волина Юмне – это искажение его исландского названия – Юлне. Так же могло быть и с названием Юлин. Услышав название Юлне и зная о такой личности, как Юлий Цезарь, вместо Юлне могло послышаться: Юлин. Ну а зная о священном столбе и копье в Волине, легко было домыслить, что это копье Юлия Цезаря…

Как заключает Гильфердинг (с. 188), «Средневековые монахи, вообразив по искаженному названию этого города, Юлин, что он основан был Юлием Цезарем, твердо верили и все единогласно писали, что столб с копьем был памятник, воздвигнутый Римскому завоевателю, и что сам Юлий обожался Волынцами». Но на самом деле «К сожалению, нам неизвестно его [то есть копья] настоящее значение, составляло ли оно какой-нибудь особенный священный памятник, или принадлежало одному из богов Волынских». В подтверждение слов Гильфердинга можно привести такую аналогию, что на Вятской земле и в соседней Удмуртии был культ «громовой стрелы», но связанный никак не с Цезарем, а с богом-громовержцем Перуном. Культы копья историкам тоже известны, причем далеко не в единственном числе – у народов Азии, а в Европе, например, у кельтов, римлян. А у греков существовало почитание деревянных столбов-идолов - ксоанов, якобы упавших с неба, что тоже перекликается с культом волинян.

Причем Волин – не единственное приписывание создания города Цезарю. Х. Ловмяньский пишет: «Юлию Цезарю и его сестре Юлии различные авторы (Титмар, Эббон, Кадлубек) приписывали основание нескольких городов в Средней Европе, в особенности [171] польских, таких, как Любиш, Волин, Люблин (23). Одна из характерных для схоластики этимологии встречается в труде Адама Бременского, где Русь названа (в скандинавской форме) Хунгардом, от наименования ее столицы Киева, с возведением этого названия к гуннам, которые якобы имели в Киеве свое местопребывание (24). Такие примеры можно увеличивать бесконечно».

Собственно говоря, каких-либо летописей, написанных уже в первые века существования Волина, где о Волине того времени рассказывали бы те, кто в то же время и жили, мы не имеем. Есть только несколько более поздние письменные источники плюс некоторые археологические находки.

Адам Бременский пишет: «За страной лютичей, которые иначе называются вильцами, протекает река Одер... В устье ее... славнейший город Юмне... Это поистине самый большой из всех городов, какие есть в Европе. Населяют его славяне и другие народы, греки и варвары. И приезжие саксы также получают равное право проживать вместе со всеми, если, однако, оставаясь там, не будут проявлять свою принадлежность к христианству. Ибо ведь все они до сих пор блуждают неверными путями языческих обрядов. Впрочем, что касается нравов и гостеприимства, не найдется ни одного народа, более достойного уважения и радушного. Город этот, богатый товарами всех северных народов, имеет все, что есть приятного или редкого. ...Одер... течет посреди [земли] племен винулов, пока не достигает Юмне, где отделяет поморян от вильцев...». Читая эту цитату, бывает, обращают внимание на то, что среди народов, населяющих Волин здесь упоминаются греки. Кому-то это кажется неправдоподобным. И есть такое мнение, что греками Адам называет на самом деле людей православной веры, русских. Также если обратить внимание на словосочетание «греки и варвары», то предположение, что под греками подразумевается не один народ (собственно греки), а именно люди православной веры (православие нередко называют христианством по греческому образцу), становится более логичным, т.к. вторая часть фразы указывает именно не на один народ, а на варваров, то есть на язычников. Примерно такое мнение о посещении греками Волина имеет А. Гильфердинг.

Есть и такое мнение, что Адам Бременский не подразумевает никакой веры греческого образца, а чисто географически связывает Русь с Грецией, считая Русь областью Греции. И такое мнение основывается на словах Адама: «Пустившись на парусах из Волина, на четырнадцатый день прибудешь в Новгород, который лежит на Руси, где столица Киев, соперница Константинопольского скипетра, краса и слава Греции» (по другим переводам: «… блестящим украшением Греции» или т.п.; так или иначе, по словам Адама, получается, что Русь и Киев находятся в Греции, причем под Грецией он, видимо, подразумевает Византию, столица которой Константинополь).

Несколько иначе об этом говорит современный историк А. Кузьмин: «Город [Волин] и в XI веке был практически закрыт для саксов и других германцев, но он безоговорочно принимал христиан-“греков”, под которыми могли иметься в виду ирландские миссионеры, часто называемые в европейских источниках “греками”». (Никак не оценивая степень объективности-субъективности этого предположения, надо сказать, что ирландцы не только в Волине, но и даже на Руси действительно вполне могли бывать.)

Интересно, что почти дословно процитированное здесь высказывание Адама Бременского повторяет Гельмольд в «Славянской хронике» (кн. 1, гл. 2). Историки хорошо знают, что Гельмольд во многом просто брал информацию непосредственно из сочинения Адама. Но фразу о греках Гельмольд пишет так: «город Юмнета, место, весьма часто посещаемое варварами и греками, живущими в его окрестностях». Он понимал так, что греки – это кто-то живущие в окрестностях Волина.

Также надо добавить к тому, что Адам пишет, что Волин был самым большим городом в Европе, другой хронист, Эббон, имеет иное мнение: «Щецин, напротив, очень большой город, больший, чем Юлин». Это кажется ошибкой одного из летописцев, но, возможно, ею не является (см. ниже).

В VIII в. и в IX веке Волин еще не стал таким крупным торговым центром, каким его описывал Адам Бременский. Значимость он приобрел только в X в.

Адам Бременский пишет о Волине XI века, в период его расцвета. Эббон же писал о Волине, когда уже начинался его упадок. Может быть, Волин в то время действительно уже был меньше, чем при Адаме – так можно объяснить разницу между показаниями Адама и Эббона о величине города.

И это был не только торговый город. Например, там обнаружены производственные мастерские IX в., вырабатывавшие олово и свинец. В Волине обнаружены литейные изделия – бронзовая лошадка с седлом, человеческие изображения. Жители Волина и окрестностей держали скот и птицу, причем интересно, что в городских слоях Волина куриных костей обнаружено больше, чем в предместьях. С конца IX века в Волине начали работать стеклоделы. Постепенно развивалось рыболовство.

Известно, что первые укрепления Волина были сооружены в IX в., в середине X в. возводятся новые укрепления, к этому же времени относится и крупный могильник.

За исключением некоторых археологических находок, относящихся к IX веку, сведений о Волине того времени практически нет.

Новая страница истории Волина связана с его захватом датчанами при короле Харальде (Гаральде) где-то около 965 года. И опять же – точные даты происхождения каких-то событий, связанных с этим, неизвестны.

Из средневековых легенд и саг (так называют скандинавские сказания) мы знаем о существовании где-то с этого времени города Йомсбурга (иногда пишут: Йомсборг) и так называемых йомсвикингах или йомских витязях. Надо сказать, что легенды о йомсвикингах пока не нашли подтверждения с помощью раскопок. Но, тем не менее, существование Йомсбурга в исторической литературе рассматривается и обсуждается. Как говорится в книге Н. Будур «Повседневная жизнь викингов», «Легенда о йомсвикингах не нашла пока подтверждения, что, по мнению историков, вовсе не говорит о ее неправдоподобии».

Как говорится в той же книге, «В средневековых легендах и сагах сохранились рассказы о викингах из Йомсбурга. Йомсбург, по этим легендам, был основан датчанами и находился где-то в устье Одера на побережье Балтийского моря. При крепости была большая гавань, где могли одновременно разместиться 360 кораблей. Из Йомсбурга викинги совершали набеги на берега Норвегии, Дании, Швеции и Англии».

О Йомсбурге и йомсвикингах упоминают различные скандинавские саги и информация из одной саги может повторяться в других сагах.

И хотя абсолютно точно этого утверждать нельзя, есть и такое мнение, что Йомсбург находился на материковом побережье Балтики, но в исторической литературе, как наиболее вероятный вариант событий, говорится, что, видимо, где-то около 965 года датский король Гаральд (Харальд) Синезубый не построил в устье Одера новый город, а захватил именно славянский город Волин, переименовав его в Йомсбург. Датчане и немцы и раньше называли его Юмна или Юмнета, так что сходство названия плюс подходящее расположение Волина как раз и говорит о том, что Йомсбург – это, видимо, переименованный Волин.

Итак, Гаральд Синезубый захватил Волин и, согласно сагам, оставил там военный гарнизон. А как раз примерно до 965 г. (точная дата опять же неизвестна) Дания была языческой страной. А в 965 г. или чуть позже Гаральд был вынужден принять ленную зависимость от германского короля Оттона и под его давлением крестился сам и обязался ввести в Дании христианскую веру. И страна должна была подчиниться. Но йомскому гарнизону, который, может быть, был основан незадолго до этого, это не понравилось и, вместо того, чтобы подчиниться и переменить веру, они перестали подчиняться датскому королю и перешли на сторону славян. Как говорит Гильфердинг «Уже давно Славяне стали соединяться дружбою с Датскими морскими витязями и ходить с ними на промысел». Ну а когда у них возник выбор – бросить свою языческую веру в Тора и Одина и подчиниться своему королю или не подчиняться и перейти на сторону язычников-славян, которые к их вере относились вполне лояльно, - они предпочли второе.

В результате «Разбои Славян и Датчан вскоре получили важное значение в истории. Самая Йомская крепость перешла на их сторону, от короля Датского покровителя христианства, сделалась убежищем и сборным местом всех его противников и приверженцев язычества, и воины, посаженные в Йомсбурге для покорения Славян Датскому королевству, сделались их союзниками, которые всегда верно сражались вместе с ними иногда чтобы отстоять свою независимость и поклонение старым кумирам, иногда — чтобы пограбить кого попало».

Из «Саги о йомсвикингах». Жил в Дании, в области Фюн, некто ярл Пальнатоки с женой Алов. Как говорит сага, он «с ранних лет был силен, умен и знаменит. … Каждое лето он уходил в набеги и прославился».

Однажды «Конунг Харальд объезжал свои земли23. Пальнатоки приготовил пир, на который пригласил конунга и тот принял приглашение. Они долго пировали. Женщина по имени Аса, известная как Саум-Аса24, прислуживала конунгу. Она была бедна и глупа. Конунг покинул пир с богатыми дарами. Следующим летом Саум-Аса оказалась беременна и Пальнатоки спросил ее, кто отец ребенка. Та ответила, что это не кто иной, как конунг. «Тогда ты не будешь работать, пока дитя не родится», — решил Пальнатоки. Она родила мальчика, которого назвали Свейн, и он стал известен как Свейн, сын Саум-Асы25. Он вырос в Фюне, и Пальнатоки заботился о нем». (Здесь конунг Харальд – это король Дании Харальд Синезубый.) Когда Пальнатоки и Саум-Аса заявили королю, что у него есть сын, Харальд не признал его. Так Свейн (или Свен) вырос под опекой Пальнатоки.

В конце концов, судя по содержанию саги, произошло сражение между уже взрослым Свейном и Харальдом, в котором Свейну помогал Пальнатоки, и он убил короля Харальда. После этого Свейн стал королем Дании.[2] Через некоторое время Пальнатоки рассорился со Свейном и вынужден был уплыть из Дании. И опять же через некоторое время плавания в поисках лучшей жизни привели Пальнатоки на восток, к землям славян, которые в «Саге о йомских витязях» названы Вендланом (германцы, датчане, скандинавы называли славян вендами). Далее имеет смысл процитировать сагу:

«На четвертое лето Пальнатоки поплыл на восток к Вендланду; к тому времени он имел сорок кораблей.

В то время конунгом Вендланда был Бурицлейв».

Кто такой Бурицлейв? По-видимому это искаженное воспроизведение славянского имени наподобие Борислав или, может быть, Бурислав. И по этой саге Бурицлейв, назовем его пока так, дал Пальнатоки из своих владений землю под названием Йом с условием, что Пальнатоки со своими кораблями будет защищать Вендланд. И Пальнатоки выстроил там город Йомсбург, изначально став начальником йомского гарнизона.

Но А. Гильфердинг, исходя не только из этой саги, а по сумме всех известных данных о Йомсбурге, говорит иначе, и современные историки соглашаются с тем, что Йомсбург, переименованный из города Волин еще при Харальде Синезубом, к тому времени уже существовал, И при этом йомсбургский гарнизон уже подчинялся славянскому князю, то есть уже вышел из подчинения королю Дании.

Позже, когда Пальнатоки был при смерти, он и Бурицлейв передали власть над Йомсбургом некоему Сигвальди (имел брата по имени Торкель, оба сыновья ярла Харальда, который, в свою очередь, правил в Сьеланде. т.е. в Зеландии, известен, как Харальд Колпак).

Когда предводителем йомсвикингов был Пальнатоки, он, как сказано в саге, «по советам мудрых людей» ввел в городе особые йомские законы, «предназначенные для увеличения славы и мощи этого города, насколько это было возможно. Первая часть законов гласила, что ни один человек не может стать здесь членом дружины, если он старше 50 и моложе 18 лет; члены этой дружины должны быть в возрасте между этими годами. Когда кто-то захочет к ним присоединиться, кровное родство в расчет не принимается. Ни один человек не имеет права убежать от какого бы то ни было противника, даже если тот столь же доблестен и хорошо вооружен, как и он. Каждый дружинник обязан мстить за другого, как за своего брата. Никто не может сказать слова страха или испугаться, как бы плохо ни сложилась ситуация. Любую ценность, без различия — маленькую или большую, которую они добудут в походе, обязательно отнести к знамени, и кто этого не сделает, должен быть изгнан, никто не имеет права устраивать свары. Если придут какие-либо вести, никто не должен торопиться повторять их всем и каждому, так как только Пальнатоки там объявлял новости.

Ни один из них не должен был держать женщину в их городе, и никто не должен отлучаться из города дольше, чем на три дня. И если в их ряды вступал человек, убивший отца, или брата, или другого родственника того, кто был членом их дружины, или его самого, и когда это становилось известно после его принятия в ряды здешней дружины, то Пальнатоки имел право последнего решающего слова, как и при любом другом разногласии, возникающем среди них.

Так они жили в городе и строго соблюдали свои законы. Каждое лето они уходили в набеги на разные земли и стяжали славу. Они считались великими воинами, и им было мало равных в то время. Они были известны как йомсвикинги».

Но не успел Сигвальди стать вождем дружины, как порядок среди йомсвикингов стал нарушаться. Женщины оставались в граде на две, три ночи подряд, мужчины в свою очередь пребывали вне городских стен дольше, чем при жизни Пальнатоки. Время от времени йомсвикинги калечили друг друга, и произошло несколько тайных убийств.

Сигвальди пошел к князю Бурицлейву и объявил ему, что собирается либо уйти из Йомсбурга, либо хочет получить в жены дочь Бурицлейва Астрид. В ответ Бурицлейв сказал ему, что его дочь должна выйти за кого-то познатнее Сигвальди, но и ему нужно было, чтобы Сигвальди остался. И он ответил: «Мы обсудим твое требование». Когда же Бурицлейв спросил Астрид, как она отнесется к замужеству с Сигвальди, она ответила: «Сказать по правде, я никогда бы не вышла замуж за него. Но прежде чем он назовет меня женой, пусть избавит нас от дани, которую наши земли платят конунгу Дании. Или же привезет сюда конунга Свейна, чтобы тот оказался в твоей власти». Борислав передал все это Сигвальди, тот согласился и все это было скреплено клятвами.

Наверное, не обязательно подробно рассказывать (все можно прочитать в самой «Саге о йомсвикингах»), как все произошло дальше, но Сигвальди отплыл к берегам Дании и там обманом зазвал короля Свена на свой корабль и там пленил, а охрана короля, вынужденная остаться на берегу, не смогла этому помешать. Но Сигвальди нужно было не только пленить короля, но и побудить его отказаться брать дань с Вендланда. Далее он смог сделать и это.

Цитируем сагу: «Они прибыли в Йомсборг, и йомсвикинги устроили пир, и называли себя людьми конунга. Затем Сигвальди сказал, что он добивается для него (для Свейна – В.С) руки дочери князя Бурицлейва по имени Гуннхильд. Она-де самая красивая. А сам он женится на ее сестре Астрид. Теперь он отправляется к князю обговаривать условия женитьбы конунга. Тот поощрил его так и сделать. Сигвальди и 120 человек пошли к Бурицлейву и все обсудили с ним. Сигвальди заявил, что завоевал право на Астрид. Решив, что делать дальше, они с князем разошлись.

Конунг Свейн спросил у Сигвальди, как все прошло. Тот ответил, что все в его, конунга, власти: «Бурицлейв ведь не отдаст дочь, пока ты не освободишь землю от дани, которую он тебе платит. Это поддержит твою честь, коли ты женишься на дочери князя, который никому не платит дани!» Сигвальди был настойчив, и конунг согласился.

Обе свадьбы назначили на один день. Свейн отправился на свадьбу с йомсвикингами. Пир был столь роскошен, что подобного никто и не помнил в Вендланде. Первый вечер невесты были под фатами, но на второй они стали женами и сняли покрывала. Конунг Свейн всматривался в лица невест пристально, поскольку до сих пор не видел ни одной. Сигвальди говорил, что конунгова невеста красивее, но конунг этого не увидал и начинал понимать, что Сигвальди обманул его. Конунг разгадал замысел Сигвальди, но пока все шло в пользу йомсвикингов, поскольку конунг хотел сохранить достоинство. Пир закончился, и конунг отправился домой с женой, тридцатью кораблями, свитой и богатыми дарами. А Сигвальди с женой и йомсвикингами вернулись в Йомсборг».

Далее «Сага о йомсвикингах» говорит, как Сигвальди на пиру, будучи пьяным, поклялся убить норвежского конунга Хакона (Гакона) и очень подробно рассказывает о его попытках сделать это. Но, так и не выполнив клятвы, он вернулся, только не в Йомсбург, а в Данию, в свои наследственные владения в Сьеланде и остался править ими.

Что из этих событий является правдой, а что может быть и вымыслом?

Король Дании Харальд Синезубый – реальное историческое лицо, правил Данией до 987 года. Свейн, или Свен, – король Дании в 987-1014 гг.

Кто такой Бурицлейв, конунг (или, по-славянски, князь) Вендланда? Земли славян в то время были далеко не едины и подчинялись разным князьям, имевшим свои территории владений. Волин-Йомсбург в то время был во владениях князя поморян. Напомним, дата преобразования Волина в Йомсбург – где-то около 965 года. Князем поморян примерно с 960 по 967 г. был Богуслав. Поскольку в имени Бурицлейв вторая часть – это, несомненно, искаженное славянское окончание "слав", это мог быть и он. Но не исключены и другие варианты. Не исключено, что в то время, когда, согласно саге, начальником воинского йомского гарнизона стал Пальнатоки, князем Волина-Йомсбурга и окружающей территории («земли Йом») был некто Борислав и Бурислав, но эта информация до наших дней не дошла, достоверно мы об этом ничего не знаем, князья Волина и более ранних времен, и того времени, и за все время, пока Волин находился во владениях поморян, современным историкам неизвестны.

Есть и такая версия. Известно, что на дочери славянского князя Мстивоя Тове был женат Харальд Синезубый. Возможно, Мстивой и Бурицлейв из саги происходили из одного княжеского рода. (Третья версия будет упомянута ниже, в связи с сопутствующими ей событиями.)

Другая скандинавская «Сага об Олафе, сыне Трюггви» сообщает: «И вот Свейн был провозглашен конунгом Дании. Тогда ярлом Йомсборга в Стране Вендов был Сигвальди … Вождями йомсвикингов были тогда также Буи Толстый с Боргундархольма и Сигурд, его брат». С одной стороны это перекликается с вышеописанным, упоминаются те же персонажи, но согласно «Саге о йомсвикингах», в момент, когда Свейн стал королем Дании, предводителем йомсвикингов был еще Пальнатоки.

Та же сага говорит и о пленении Свейна, но опять же с несколько другими подробностями: «Сигвальди ярл — а он был женат на Астрид, дочери Бурицлава конунга, — захватил Свейна конунга и отвез его в Йомсборг в Стране Вендов. Он заставил его помириться с Бурицлавом, конунгом вендов, и принять его, ярла, решение об условиях примирения. В противном случае, грозил ярл, он выдаст Свейна конунга в руки вендов. Так как конунг знал, что они замучат его до смерти, он согласился на решение ярла: Свейн конунг должен был жениться на Гуннхильд, дочери Бурицлава конунга, а Бурицлав конунг должен был жениться на Тюри, дочери Харальда и сестре Свейна конунга, и оба сохранят власть в своих державах, и между ними будет мир. И вот Свейн конунг вернулся в Данию с Гуннхильд, своей женой».

Там же упоминается, например, клятва Сигвальди на пиру: «После этого Сигвальди ярл поднял кубок в память своего отца и дал обет, что до того, как пройдет три года, он пойдет походом в Норвегию и убьет Хакона ярла или прогонит его из страны».

В другой скандинавской саге, «Пряди о Стюрбьерне, шведском герое», рассказывается, что примерно в 990-е гг. (может быть, в конце 980-х гг.) власть в Йомсбурге получил шведский викинг из королевского рода Стюрбьерн Сильный. После этого он во главе войска датчан и йомсвикингов пытался завладеть шведским престолом, но был разбит своим дядей шведским конунгом Эйриком Победоносным на полях Фюри рядом с Упсалой. В этой битве Стюрбьерн погиб. Оставим это упоминание о событиях в Йомсбурге без комментариев.

Герой «Саги о людях с песчаного берега», будущий йомсвикинг Бьерн, был знаменитым исландцем, истории о его приключениях были очень популярны, он был известен как враг знаменитого Снорри Годи и любовник его сестры, а также как боец, принявший участие в крупнейших сражениях своего времени. Сага повествует: «…Бьёрн же, после того как вышел в море, отправился вначале в Данию, а оттуда в крепость Йомсборг (85). В то время предводителем йомсвикингов был Пална-Токи (86). Бьёрн вступил в их сообщество и потому стал прозываться Бойцом. Он находился в Йомсборге, когда Стюрбьёрн Сильный (87) взял эту крепость. Бьёрн также отправился в Швецию в тот раз, когда йомсвикинги поддержали Стюрбьёрна. Он принимал участие и в битве на Полях Фюрисвеллир, где пал Стюрбьёрн (88), а после нее бежал в лес вместе с прочими йомсвикингами. И покуда Пална-Токи был жив, Бьёрн неизменно находился при нем во всех испытаниях и считался отличным воином и мужем редкой отваги».

(Оставим почти без комментариев и этот отрывок, заметив лишь, что Пална-Токи – это другое и более правильное написание того же имени Пальнатоки. Расшифровывается, как Пална, сын Токи.)

Если вернуться к «Саге о йомсвикингах», надо сказать, что степень исторической достоверности описываемых в ней событий, конечно, вызывает сомнения и споры исследователей. В частности, описанные здесь законы, которые установил Пальнатоки в Йомсбурге, вероятно, являются отчасти идеализацией порядков, существовавших в подобных военных лагерях.

В Дании археологически зафиксированы остатки такого рода военных поселений, которые могли быть прообразами Йомсборга. Самыми в Дании крупными были лагеря Треллеборг, Аггерсборг, Фюркарт, Ноннебаккен. В Треллеборге при этом зафиксирован исключительно низкий процент погребений стариков, женщин и детей, что вполне перекликается с данными саги о йомсвикингах о мужском составе воинской группы. Таким образом, видимо, то, что под начальством Пална-Токи в Йомсбурге могли жить только викинги до 50 лет и вообще не допускались женщины, это близко к истине, но не совсем так. Как в Треллеборге, так и в Йомсбурге, старики, женщины, а вероятно, и дети все же были, но их было очень мало.

В 1042-1043 гг. причудливо переплелись судьбы йомских витязей, Дании, славян-ободритов и их князя Готшалка.

В 1042 г. в Дании умер прежний король. Королем стал Магнус Норвежский (сын норвежского короля, правитель Норвегии в 1035-1047 и одновременно правитель Дании в 1042-1047)[3], он же Магнус Добрый (так его называли в Норвегии). Но его право на датскую корону оспаривалось другим претендентом, Свеном Эстридсеном (Гильфердинг пишет: Эстритсон).

А. Гильфердинг так описывает сложившуюся ситуацию, говоря в начале о предыдущем короле Дании Кануте (он же Кнут или Кнуд) Великом, умершем в 1035 году:

«В начале царствия Канута они (йомсвикинги – В.С.) покорились власти Датского короля и получили на некоторое время начальником Свена, сына Канутова; но потом отец призвал его опять в Данию для других дел, и неизвестно, кому он поручил Йомскую крепость. При нем витязи оставались смирны, боясь его строгости[4]. Но когда он умер, витязи и соседние Славяне, подчиненные Канутом, перестали повиноваться ослабевшему Датскому государству. Сначала Славяне стали беспокоить Данию, а потом восстали и Йомские витязи».

Об этих событиях говорит «Сага о Магнусе Добром», входящая, в свою очередь, в «Круг Земной» Снорри Стурлусона. А. Гильфердинг, судя по его тексту, основываясь на информации и из этой саги, и других источников, говорит так. В ответ на это неповиновение Магнус уже в 1042 году заключил союз с саксонским герцогом Бернгардом. И, кроме заключения этого договора, приплыл к Йомсбургу с большими датскими и норвежскими силами и взял крепость, убил в ней и в ее окрестностях много народа, и сжег йомские укрепления. Была большая битва, с обеих сторон пало множество воинов. В наше время историки считают, что этот поход положил конец существованию легендарной дружины йомсвикингов. Кто-то был убит; многие йомсвикинги после этого, видимо, перешли на службу к различным конунгам, часть, возможно, попала в войско Кнута Могучего (датчанин, сын Свейна Вилобородого, но в то время, с 1016 г., это правитель Англии). Хотя, судя по хронике Саксона Грамматика, для какого-то количества викингов Волин оставался прибежищем еще как минимум где-то до 1100 года или дольше (об этом еще пойдет речь далее).

При этом князь ободритов Ратибор, вероятно, пришел туда для помощи славянам, но был убит датчанами. Его 8 сыновей, княживших над славянами, собрались мстить за отца, созвали огромное войско и пошли на датчан. Но только дело теперь шло уже не об освобождении Йомсбурга, а о походе на Данию. И было это, по словам Гильфердинга, уже в 1043 году. Магнус был тогда в Норвегии, а славяне, прибыв в Данию в огромном количестве, грабительским походом прошли по стране с востока на запад. Оттуда стали возвращаться по восточному берегу и дошли почти до Шлеи. Здесь, на шлезвигской равнине Магнус при помощи немецкого войска разгромил их и они были почти полностью уничтожены. И Гильфердинг даже называет дату этой разгромной битвы: 28 сентября 1043 года, называя ее Скотбогарской битвой (у речки Скотбогары). В этой битве пали все 8 сыновей Ратибора.[5]

(Таким образом, эти же события – смена власти в Дании – повлияли на судьбу будущего (на тот момент) правителя славян-ободритов Готшалка. За несколько лет до того Готшалк попал в плен к германскому герцогу Бергнарду. Потом тот его отпустил. И неизвестно почему, но Готшалк после этого не вернулся к славянам, а отправился к правившему тогда Данией королю Кануту Великому и остался на его службе на несколько лет. При этом воспитывался в немецком монастыре. Разумеется, стал за это время христианином. Когда Канут умер в 1035 г., Готшалк еще остался в Дании. Но когда умерли и сыновья Канута и в 1042 г. королем стал Магнус Норвежский, Готшалк перешел на сторону его противника, Свена Эстритсона и женился на его дочери Сигриде. Но Свен вскоре оставил Данию, и Готшалк, вероятно, тоже не хотел там оставаться. Пришла пора ему вернуться к славянам. После этого власть над ободритами, которой в то время, видимо, владели сторонники уже упоминавшегося здесь Ратибора, ему все равно пришлось завоевывать. Но поскольку сначала сам Ратибор, а потом его сыновья к тому времени погибли, это облегчило ему взятие власти над ободритами.)

О разрушении города королем Магнусом говорит также Адам Бременский. Но он говорит уже о разрушении не Йомсбурга, а Юмны, то есть Волина. Так мы опять видим факт, говорящий, что Йомсбург – это тот же, временно захваченный датчанами Волин.

При этом несколько вопреки «Саге о йомсвикингах», в Волине, вероятно, и располагался гарнизон викингов, и в то же время Волин оставался славянским торговым городом. Может быть, в городе и был отдельный сектор, где жили викинги, куда почти или даже совсем не допускались женщины и существовали другие законы, введенные Пальнатоки, но логика подсказывает, что эти законы никак не могли распространяться на весь Волин.

И есть еще некоторые сведения и о том, что происходило в конце X века именно в Волине.

960 г. – это начало периода правления Мешко (Мечислава) I – первого исторически известного польского князя. И первые сведения о Древнепольском государстве единодушно свидетельствуют о польско-лютичских и польско-волинских конфликтах. Объединив под своим правлением Польшу, Мешко захотел распространить свое влияние дальше на север. Волин к тому времени был крупным центром балтийской торговли, как уже упоминалось в цитате из Адама Бременского, «Город этот, богатый товарами всех северных народов, имеет все, что есть приятного или редкого», и не удивительно, что он попал в сферу интересов Мешко.

Из нескольких средневековых источников известно о длительных и кровопролитных войнах волинян в союзе с ратарями (редариями)[6] против польского короля Мешко в 963-967 гг. Об этом говорит Видукинд Корвейский в «Деяниях саксов» (книга III, гл. 66, 69). Также судя по «Записке» Ибрагима ибн Якуба, в 966 г. борьба на Западном Поморье все еще продолжалась. Известно, что волинян (по Видукинду – «vuloini», т.е. виллинов) при этом возглавлял восставший против своего императора граф Вихман[7], погибший в 967 году, что видимо, и явилось переломным моментом в войне, после чего Мешко победил и Западное Поморье с Волином оказалось включенным в состав Польши. 967-972 гг. считаются годами польского завоевания в Западном Поморье. Известно, что до 967 года Поморьем правил князь Богуслав. С 967 же года правителем Поморья можно считать Мешко.

Но польским завоеванием Западного Поморья считается недолгий период 967-972 гг. Юридически власть Мешко над Западным Поморьем и в т.ч. над Волином сохранялась и несколько лет после этого и волиняне смогли освободиться от него только несколько позже, но не далее 983 года. Но, тем не менее, согласно хронике событий на Поморье, 967-972 гг. считается периодом польского завоевания, когда правителем Западного Поморья может быть назван именно Мешко, а с 972 г. начинается другой период, в который, по данным на странице «Восточная Европа» сайта «Генералогия.ру», Зап. Поморьем правили неизвестные князья.

Еще об одной роли Волина во второй половине X века говорит Гильферинг. В это время балтийские славяне испытывали всё усиливавшееся влияние германцев, старавшихся их в как можно большей степени покорить и христианизировать. И из всех балтийских славян наиболее сильно страдали от германцев южные территории расселения ободритов и лютичей. Волиняне же, напротив, при этом находились в наиболее выгодном положении, располагаясь от германской империи, по сравнению с ободритами и лютичами, максимально далеко. И германское влияние сюда не достигало. Пропаганды христианства в своих пределах жители Волина не допускали. Волин оставался местом где культивировались языческие верования и значимость этого только росла тем более, что там же в то время базировался еще и йомский гарнизон язычников-датчан.

В 983 году ситуация изменилась. Среди балтийских славян началось антигерманское и антихристианское восстание. В силу удаленности Волина от Империи германцев[8], городу не нужно было бороться с христианизацией и волиняне в восстании не участвовали. Но очень часто обращают внимание, что А. Гильфердинг отдает должное сохранению язычества в Волине, что в целом, может быть, сыграло какую-то роль в восстании 983 года.

До первых десятилетий XI века язычество в Волине сохранялось в неприкосновенности. В то же время Поморье постепенно переходило под власть Польши. В.Д. Королюк в книге «Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв.» пишет, что только в 995 г. «Поморье признало зависимость от польского князя», сына Мешко I Болеслава Храброго (видимо, речь идет об официальном признании зависимости, а не о формальном присоединении Поморья к Польше, которое произошло раньше).

Кстати, с именем Болеслава связана еще одна версия того, кто такой Бурицлейв в «Саге о йомсвикингах». Возможно, что Бурицлейв – это собирательный персонаж, включающий в себя образы Мешко (Мечислава), правившего Западным Поморьем с 967 года, и Болеслава Храброго (его имя сходно с именем Бурицлейв). В пользу этой версии говорит то, что: 1) имя Болеслав сходно с именем Бурицлейв, 2) полное имя Мешко – Мечислав – тоже кончается на «слав» и 3) по саге датский король Свен женился на дочери Бурицлейва Хуннильде, а Титмар Мерзебургский (кн. VIII, гл. 39, 396) сообщает, что тот же Свен Вилобородый был женат на дочери Мешко (настоящее имя её, правда, было Святослава, но … ведь и Софью Фредерику Августу Ангальт-Цербстскую с тех пор, как она стала жить в России, стали называть не так, а Екатериной II). Достаточно подробно о Свене и его женах можно прочитать здесь: Ф.Б. Успенский. «СКАНДИНАВЫ - ВАРЯГИ – РУСЬ. Историко-филологические очерки».

Поморяне сопротивлялись польской власти и раз за разом поднимали восстания, тем более, что поляки не только пытались иметь политическую власть над поморянами, но и христианизировать их, что вызывало у последних особое возмущение (хотя, как показали события 1120-ых годов, когда по Поморью ездил Оттон Бамбергский, до его поездки попытки христианизации до Волина фактически не доходили).

В 1005 г. Волин восстал против поляков, но к 1008 году Болеславу удалось восстановить свою власть над Поморьем. В результате нового восстания волинян, видимо, где-то после 1014 г. позиции Польши в Поморье вновь ослабли, в том числе после этого было ликвидировано ранее основанное епископство в Колобжеге и процесс христианизации Поморья был прерван. Потом, при Мешко II (он начал править Польшей в 1125 г.), Западное Поморье опять отказалось признать его власть, что привело к новому вооруженному конфликту, чтобы восстановить там власть Польши. В конце концов Поморье на некоторое время восстановило свою независимость в 30-е годы XI века в период кризиса польской монархии Пястов.

Польша то теряла власть над Западным Поморьем, то, в какой-то мере, более или менее формально восстанавливала ее. Но при этом понятно, что власть поляков над Волином была минимальной, т.к. Волин находился на самой удаленной от Польши части Западного Поморья. В какой-то мере власть Польши над Поморьем усилилась при Казимире I, после 1047 года. В то время и Западное Поморье признало свою вассальную зависимость от Польши, но буквально через несколько лет его независимость была восстановлена.

В этот период власть Польши над Поморьем была, скажем так, довольно эфемерной. И, как пишет С.Д. Прямчук, в XI-XII веках князь поморян уже сам совершал походы на Польшу. То же самое говорит А. Котляревский в «Книге о древности и истории поморских славян в XII веке»: «Это племя "языческое, ненавистное и необузданное" делало непрерывно набеги на польские земли».

Поляки тоже предпринимали походы против поморян, пытаясь их укротить, но далеко не всегда успешно. Так в 1091 г. поляки предприняли поход в Поморье, дойдя до Щецина (но не до Волина), но бесплодно.[9]

Вклиниваясь в хронику польско-волинских отношений, но придерживаясь общей хронологии, надо упомянуть, что Т.Н. Грановский пишет о новом нападении датчан на Волин около 1100 года при короле, которого он называет Эрих Эйгоде, а в наше время его называют Эрих Эгоде (правил Данией в 1095-1103 гг.). И Грановский объясняет этот поход необходимостью защиты от продолжавшихся набегов волинских славян и остававшихся там викингов на Данию[10]: «Около 1100 года король Эрих Эйгоде должен был отправить сильный флот против Волина, которого жители, руководимые отчасти недовольными Датчанами, делали почти невозможным сообщение между островами, из которых состояла Дания. В приготовлениях к походу играл главную роль Скиальм белый, дед знаменитого епископа Авессалона. Этому роду суждено было нанести страшные удары Вендам вообще и Волину в особенности. Город принужден был выдать Эриху укрывшихся здесь Норманнов и заплатить дань. Но такое смирение было непродолжительно. Судя по словам Датского летописца, Эрих Эйгоде должен был предпринять еще два похода против того же врага. Успехи были, по всей вероятности, не значительные, потому что король Нильс вскоре после Эриха (около 1120 года) опять ходил на Волин и частью сжег его, но не мог прекратить разбои». В качестве источника информации Грановский ссылается на Саксона Грамматика.

При этом он ссылается на сообщение Саксона Грамматика и упоминает, что Волин того времени все еще оставался прибежищем викингов.

В 1107 г. был организован новый поход поляков в Поморье.

Зимой 1107-1108 князь поморян при встрече с польским князем Болеславом Кривоустым, приблизясь к Болеславу, склонился перед ним и объявил себя верным ему рыцарем и слугой, то польский князь после этого смог в течение 5 недель покорить почти всё княжество - поморян без единого сражения. «Пять недель ходил Болеслав по стране и нигде не находил противодействия» - пишет Котляревский.

Но покорность полякам поморяне сохраняли только пока Болеслав был в Поморье. «Не успел Болеслав уйти, как Поморяне снова ополчились и поднялись, по обычаю, на грабеж польской земли» (Котляревский). В 1108 г. они даже на недолгое время овладели польской крепостью Устье на р. Нотец.

Таким образом, несмотря на все вторжения поляков в Поморье, прочного присоединения его к Польше до начала XII века не происходило. Важным обстоятельством было то, что Поморье было языческим краем и нетерпимо сбрасывало с себя притязания поляков-христиан.

Кроме того, даже когда поляки совершали военные походы в Поморье, в силу отдаленности Волина от польских границ они не всегда доходили до него и, соответственно, не всегда могли хоть как-то повлиять на положение дел в нем.

Тем не менее, силами то датчан, то поляков, Волин разрушался не раз. Так, например, во время похода 1119-1121 гг… «Покорив восточное Поморье, Болеслав в 1119 году отправил свое войско в западное Поморье. При помощи датского флота поляки взяли портовые города Волин и Узноим, а в следующему году первейшее место Поморское Щетин. Война велась с крайним ожесточением с обеих сторон, сопровождалась опустошением края, разрушением городов и огромною потерею въ людяхъ» (М.К. Любавский «История западных славян»).

П.И. Шафарик в своей работе «Об имени и положении города Винеты…» дает чуть-чуть другую датировку этого события: 1116-1119 гг. и при этом так описывает происходившее: «Король Нильс[11] с … Польским князем, Болеславом, покоряют город Юлин, сожигают и разрушают его (Saxo)».) Это уже было время начала явного упадка Волина.

В конце концов новый король Польши Болеслав Кривоустый понял, что для присоединения Поморья к Польше необходимо устранение религиозного различия Поморья и Польши. Первостепенно необходима христианизация Поморья.

Болеслав стал искать в Польше того, кто согласился бы проповедовать христианство в Поморье. Но в самой Польше желающих это сделать не нашлось.

В начале 1122 года к Болеславу неожиданно пришел епископ Бернгард (или Бернард), испанец по происхождению, с предложением проповедовать в Поморье. Как говорит Котляревский «он [Бернгард] просил только дать ему проводника и переводчика и, получив их, как истинный последователь Спасителя, необутыми ногами и в одежде бедняка, вышел на предстоявшую ему деятельность. Успех не отвечал его ожиданиям. Граждане города Волина, куда прибыл он … встретили его по одежде и спросили: кто он и от кого он послан? Когда Бернгард назвал себя слугою истинного Бога, создателя неба и земли … Волынцы пришли в негодование: их простой смысл не мог соединить идеи высшего божества, полного славы и богатства - с видом крайней бедности, в которой явился его посланник; они приняли Бернгарда за обманщика, пришедшего ради матерьяльной наживы и требовали, чтобы он удалился». В результате Бернгард после этого еще попытался там проповедовать, но поморяне тут же посадили его в ладью, выдворив из Волина «запретив с угрозою приближаться к пределам их земли».

Затем проповедовать в Поморье вызвался епископ Бамбергский Оттон после того, как Болеслав обратился к нему с этой просьбой. (Бамберг – это в Священной Римской империи.)

Но он избрал в своем проповедническом походе в Поморье уже другую тактику. Пишет Котляревский: «Помня печальный опыт и наставления Бернгарда, слыша, что в богатом Поморье почти вовсе нет нищих и бедняки вообще презираются, Оттон позаботился явиться туда в обилии и внешнем блеске: он взял с собою не только богатый запас вещей, необходимых при богослужении, но и много одежд, драгоценных тканей и иных подарков, назначенных для знатных и богатых той страны [Herb. II, 7; Ebo: II, 3][12]».

Не будем здесь говорить об этом говорить подробно. Все желающие могут об этом прочитать в упомянутой книге А. Котляревского. Скажем только, что Оттон Бамбергский объездил много городов Поморья с миссией христианизации и имел определенный успех в этом. Именно то, что Оттон выглядел богатым человеком, произвело хорошее впечатление на поморян. Здесь это имело значение.

К Волину Оттон отправился в начале августа. Уже при приближении Оттона с помощниками к городу «проводники их начали медлить и тихо, с боязнью переговариваться между собой. Оттон заметил это и спросил о причине. Они отвечали, что боятся за него и его приближенных. "Волынцы, говорили они, всегда отличались жестоким и необузданным нравом; лучше будет, если тебе угодно, переждать на берегу до наступления ночи; войдя же теперь открыто в город – мы возбудим против нас толпу народа"» (Котляревский). Совет был принят и ночью миссия Оттона для начала перешла в «княжье место» - дом князя. А по закону тот, кто находился в доме князя, был там неприкосновенен и никто на него не мог напасть.

«На утро пришельцев увидели жители; они приходили и уходили, снова являлись, разглядывали странников, спрашивали – откуда они, зачем пришли, и друг другу сообщали о происшедшем. Скоро бешенство овладело толпою: вооруженная топорами, мечами и другим оружием, она, без всякого уважения к месту, ворвалась на княжий двор и прямо угрожала проповедникам смертью, если они немедленно не оставят своего убежища и самого города». Дошло до того, что толпа начала рубить и рушить кровлю и стены здания, где находились Оттон со спутниками. Оттону и его миссии ничего не оставалось, кроме как немедленно уйти из города. При этом он был ранен копьем в плечо, «Другие священники и клерики, защищавшие своего патрона, также подвергались многим ударам палками и копьями». И им едва удалось спаслись бегством и при помощи того, что разобрали за собой мост, чтобы помешать себя преследовать.

После этого Оттон некоторое время оставался в окрестностях Волина и за это время «лучшие люди» Волина (видимо, имеются в виду некоторые из тех, кто имел власть в Волине и в то же время был достаточно лоялен к Оттону) приходили к Оттону. И в конце концов они решили: поступят так, как поступят жители Щетина (сейчас это город в Польше, называется Щецин), столицы Поморья.

Тогда Оттон побывал с Щетине с предложением принять новую религию. Там сначала тоже ответили отказом: «У христиан, говорили они, есть воры и разбойники, им отсекают ноги, выкалывают глаза; всевозможные преступления и наказания совершает христианин над христианином; пусть минует нас такая религия». Проповедники провели в городе более двух месяцев, но почти ничего не достигли. И только после того, как от польского короля Болеслава получили и зачитали его послание, где он обещал поморянам в случае принятия христианства прочный мир и облегчение «служебной повинности и трибута», там собралось вече, которое согласилось принять христианство, и Оттон после этого оставался какое-то время в Щетине и крестил народ.

Затем он вернулся в Волин, и теперь его там дружелюбно приняли, и он там два месяца крестил людей. Языческие святыни и идолы в городе были разрушены, но жрецы скрыли только золотую статую Триглава: она была спрятана в дуплистом пне огромного дерева (не в самом Волине, а в его окрестностях) и потом люди, остававшиеся верными язычеству, приходили туда для совершения языческих обрядов. Также некоторые из жителей тайно унесли и спрятали несколько небольших, украшенных золотом и серебром изваяний.

На острове Оттон построил две церкви. Одна была построена в самом г. Волин, на том месте, где раньше происходило языческое богослужение, а другая в поле за городом. После этого проповедник отбыл из города, продолжив свой путь по Поморью.

На обратном пути из Поморья он еще раз заехал в Волин и имел возможность крестить там людей. Это были «торговые люди», которые во время первого приезда Оттона в Волин отсутствовали в городе по своим делам.

Оттону казалось, что Поморье навсегда отказалось от язычества. Но…

Но не прошло и трех лет, как он получил известие, что Волин и Щетин вернулись к языческим обычаям. Там наступило двоеверие: кто-то молился Христу, а кто-то языческим богам.

Правда, в Волине сначала возникло отпадение от христианства (предположительно в 1126 г.), а потом возвращение к нему. Там во время языческого праздника в начале лета произошел пожар «и распространился с такою быстротою и силою, что жители не только не могли спасти что либо из своего имущества, но и сами едва избежали смерти». При этом церковь, которую Оттон построил в Волине, за недостатком камня, из досок, полусгорела, «но трапеза, крытая тростником и внизу опоясанная полотном – осталась невредима. Народ принял это за чудо и снова, отказавшись от идолов, обратился в христианство. Хотя исход дела не мог не радовать Оттона, но самое происшествие показывало, как еще нетверды в вере были Волынцы».

В Щетине рядом с христианскими святилищами народ воздвиг языческие капища, и каждый какому богу хотел, тому и поклонялся.

Оттон решил снова отправиться в Поморье. Это был 1127 год.

Проехав через несколько городов, Оттон прибыл в Волин. Перед этим он побывал в Щетине, где его ожидали большие сложности, но в конце концов часть знатных людей города, которые и до того были склонны к христианству, решили изгнать «из пределов отечества» языческих жрецов и в религии следовать руководству Оттона.

После этого в Волине Оттон не встретил никакого сопротивления. Город последовал примеру Щетина, как там было принято. После чего Оттон опять продолжил свой путь по Поморью.

Так было положено начало христианизации Поморья и в частности Волина. Распространение христианства среди поморян наверняка со временем ослабляло их недовольство поляками – ведь они теперь не были иноверцами, у них была одна религия.

«Важное значение Волина, как торгового центра страны, побудило кн. Вартислава избрать его стольным городом поморской епископии» - говорит Котляревский, ссылаясь на информацию от Герборда и Эббона. Речь идет о том, что в 1140 г. в Волине было основано Поморское епископство. Известна папская грамота, о которой пишет тот же Грановский: «Этою грамотою основал Папа Иннокентий II, в 1140 году, Октябрь 14-го, Волинское Епископство». Причем это грамота является первым известным сейчас документом, где Волин назван именно своим именем, а не Юмной или еще как-либо иначе.

Насколько же на практике Западное Поморье было зависимо от Польши, сказать трудно. В 1130-х годах все Поморье так сказать юридически было польским, но насколько власть Польши была формальной или не формальной для Волина…

1147 – это год так называемого крестового похода против славян. Агрессию крестоносцев тогда пришлось выдержать другим, жившим западнее и южнее славянам. Но до Волина крестоносцы не дошли.

Точнее – можно, конечно, вспомнить, что в 1043 г. ободритский князь Ратибор пришел на помощь в Волин-Йомсбург, когда на него напал Магнус Норвежский. То есть Магнус напал не на ободритов, но Ратибор пришел на помощь волинянам. Может быть, так в 1147 году волиняне участовали в войне с крестоносцами, а в первую очередь, с датчанами, помогая братьям-славянам. Но действительно ли именно волиняне тоже участвовали таким образом в событиях 1147 года, можно только гадать, а никаких данных на этот счет не сохранилось.

Но что не сделали крестоносцы, в числе которых тогда были и датчане, то немного позже сделали датчане самостоятельно. Во второй половине XII века Волин был в очередной раз сожжен (с той же целью – борьбы с пиратами) и, видимо, какое-то время после этого не восстанавливался. А значительная часть жителей города в 1170-ых годах ушла в Камину (она же г. Камень Поморский). Туда же в 1175 или 1176 г. было перенесено Поморское епископство. Но еще несколько лет жизнь в городе теплилась. За всю раннюю историю Волина историкам достоверно известен единственный глава города (жупан или castellanus Волынский), Вацлав или Вячеслав, правивший городом в 1168-1182 годах, а вскоре после того город, видимо, прекратил свое существование.

Есть у города и более поздняя история. Сейчас на месте старого Волина стоит небольшой польский город с тем же названием.

Различные книги и статьи о балтийских славянах (ободритах, лютичах, руянах, поморянах) см. здесь.

[1] По другому переводу: «Деяния архиепископов Гамбургской церкви». Хроника была написана в период между 1072 и 1076 гг.

[2] Причем в «Саге о йомсвикингах» говорится, что Харальд тут же умер от раны, но существует и такая версия событий, что он раненый сбежал из Дании в Йомсбург, был принят там, и уже в Йомсбурге вскоре умер от раны. Так говорится в нескольких средневековых источниках, причем, например, в «Деяниях данов» Саксона Грамматика Харальд бежит в Юлин, а по Адаму Бременскому в Юмне, т.е. в Волин, а по некоторым исландским сагам он бежит в Йомсбург. Когда разные авторы при описании одного события упоминают то Йомсбург, то Волин, так мы видим, что под разными названиями подразумевается один и тот же город.

Но Т.Н. Грановский, тем не менее, считает, что такое отождествление Волина и Йомсбурга все же ошибочны, утверждая, что это Йомсбург – это отдельная норманнская крепость, хотя и выстроенная невдалеке, можно сказать, в предместьях от Волина. Впрочем, мнение Грановского здесь стоит особняком от общепринятого в наше время.

[3] Кстати, после вынужденного бегства своего отца из Норвегии, с 4-летнего возраста Магнус воспитывался на Руси, при дворе Ярослава Мудрого. А после смерти отца, Олава Святого, был усыновлен Ярославом. Впоследствии норвежская знать провозгласила Магнуса королем при поддержке Ярослава.

[4] Спокойному подчинению йомских витязей Кануту, вполне возможно, способствовало еще и то, что, по данным саг, Канут был сыном Свена I и Гуннильды, дочери Бурицлейва, конунга-князя славян. Потом, когда королем Дании стал его сын Свен, на него смотрели, как на представителя той же династии. Но Магнус Норвежский к этой династии не принадлежал.

[5] В таком же порядке эти события описаны в «Саге о Магнусе Добром»: сначала – неповиновение славян и викингов и сожжение Йомсбурга, описанное в главе XXIV саги, а потом поход славян на Данию в гл. XXVI, откуда, собственно, А. Гильфердинг и берет информацию об этом. Но несколько странное дополнение к этому можно найти в статье Й. Херрмана «Ободриты, лютичи, руяне»: «В 1042 г., как сообщает Адам Бременский (11,79), славянское войско грабительским походом прошло по всей Дании до Рибе. На обратном пути под Хедебю оно было полностью уничтожено. … В свою очередь в 1043 г. датчане под водительством конунга Магнуса напали на цветущий раннегородской центр Волин: "наступило крушение торговли"». То есть здесь тот самый поход славян на Данию датируется 1042 годом, а нападение на Волин (он же Йомсбург) описывается как ответный удар датчан.

И опять же еще по другим данным то же самое нападение Магнуса на Волин произошло в 1093 г.

[6] Ратари или редарии – одно из племен лютичей.

[7] Рассорившись с германским императором, его бывший подданный граф Вихман ушел к славянам и еще в 950‑х годах воевал против германцев сначала с ободритами, а в 960-ых гг. выступил с волинянами против союзника германцев Мешко.

[8] Имеется в виду Священная Римская Империя, располагавшаяся на территории нынешней Германии (плюс некоторые соседние завоеванные на тот момент территории).

[9] На этом фоне, несмотря на войны с Польшей, Волин процветал. Гильфердинг пишет: «В XI в. город Волын вел такую торговлю, какой не было тогда во всей северной Европе».

В 1845 г. Т.Н.Грановский заметил, что Скандинавию в торговлю с Востоком втянули «поморяне и преимущественно волинцы...». Во времена господства «ультранорманизма» подобный вывод звучал нелепым вызовом, для большинства ученых он вызывающе звучит и ныне. Но справедливость слов Грановского подтверждают многочисленные факты. Так, шведский и другие скандинавские языки содержат славянские заимствования, например, «lodhia» - лодья (грузовое судно), «torg» - торг, рынок, торговая площадь, «besman» («bisman») - безмен, «tolk» - объяснение, перевод, переводчик, толковин, «pitschaft» - печать и другие. Археологи А.Н. Кирпичников, И.В.Дубов, Г.С.Лебедев, всемерно утверждая норманизм в науке, вместе с тем признают, что славянские слова в скандинавском охватывают «наиболее полно и представительно - торговую (включая и транспортную) сферу культуры». А этот факт означает, что именно посредством славянских купцов скандинавы были приобщены к торговле, от них же получив безмен, без которого ее активное ведение просто немыслимо. Исходя хотя бы из того, что слово «torg» распространилось по всему скандинавскому северу, до Дании и Норвегии, то «мы должны признать, - резонно заключал С.Н. Сыромятников, что люди, приходившие торговать в скандинавские страны и приносившие с собою арабские монеты, были славянами».

Но в следующем веке начался упадок Волина: «в начале XII-го [века] он был еще важен и богат, но не так, как прежде, а в конце этого века потерял уже всякое значение».

[10] Во время которых датчан не только грабили, но и брали в плен и увозили на кораблях с собой, как рабов.

[11] Датский король.

[12] Herb. II, 7; Ebo: II, 3 – это ссылки на два жизнеописания Оттона Бамбергского авторства Герборда и Эббона, которые как раз немного позже и писали, что в Поморье нет нищих, а бедняки презираются.

Адам Бременский «Деяния архиепископов Гамбургской церкви»

Видукинд Корвейский «Деяния саксов» (здесь использованы данные из книги 3)

Сайт «Генеалогия.ру», раздел «Восточная Европа»

Х. Ловмяньский. Русь и норманны (здесь использована гл. V)